Шел обычный день, были одни бабушки с гипертонией и кризами. Сколько же вас еще сегодня будет, в сердцах думаю я. И вот вызов к очередной из них, приезжаем, измеряем давление, делаем ЭКГ, снижаем давление, ждем, эффекта лекарственного средства. И тут, из закрытой до этого комнаты, животом вперед выходит молоденькая женщина и робко спрашивает разрешения задать нам вопрос.

У меня, говорит, живот болит. Это нормально? Может мне выпить чего можно, а то совсем тяжко. Вызов перестает быть томным. А где болит? Давно ли болит? А срок-то какой? Когда последние месячные были? А давайте мы вас осмотрим, ложитесь. Сейчас, доктор, мне в туалет надо. Не по-большому ли, интересуюсь я, а мой напарник срывается в машину за нужной укладкой, чтобы принимать ребенка в стерильность одноразовых простыней.

В общем, пока я ее уговаривала, что это не в таулет она хочет, а уже-таки рожает, вернулся мой напарник, застелили мы себе импровизированный родзал, и приступили к принятию домашних родов, закончившихся благополучно рождением мальчика. Мы везли их в стационар, а я вспоминала свою мысль буквально перед этим вызовом, сколько же еще этих гипертонических бабушек будет — пожалуйста, сказала вселенная, ваше желание исполнено, не гипертония, не бабушка, получите, распишитесь.